Манускрипт Войнича — любимая головоломка математиков, лингвистов и экспертов по кодам. Редкий год обходится без полутора десятков академических статей на тему его расшифровки. Вся история манускрипта напоминает детектив, сочиненный Умберто Эко. Найден случайно в библиотеке Папского Григорианского университета в Италии в 1912 году. Написан на языке, неизвестном науке. Иллюстрирован изображениями созвездий, осьминогов, пляшущих нимф, кораблей. Датируется XV или XVI веком (по крайней мере, точно известно, что в конце 1500-х книга принадлежала императору Священной Римской империи Рудольфу Второму, который отдал за нее два килограмма золота).
Компьютерные методы анализа говорят, что 200 страниц закорючек — определенно язык: все статистические закономерности налицо. Но какой, совершенно неясно. Версии выдвигались самые разные — вплоть до того, что некие безумные средневековые монахи, в том числе автор манускрипта, изобрели алфавит для внутреннего пользования, который умер вместе с ними. Разумеется, про запас всегда остается идея, что все это — блестящая мистификация: чего только не выдумаешь от скуки, сидя в монастырской келье с чернильницей наедине.
Наконец, в этом году копия древней рукописи попалась на глаза ботанику Артуру Такеру из Делавэрского университета (США). Из всей мешанины картинок его внимание привлекла самая заурядная — небольшой пучок листьев, торчащий из-под земли. В растении Такер опознал «мыльную траву», которую можно встретить только в Мексике. И теперь ученые работают над гипотезой, что язык манускрипта — один из индейских, записанный кем-то из первопроходцев.
Колумб ступил на берег Америки в 1492 году, и до того, как манускрипт попал к императору Рудольфу, у европейцев была масса времени ознакомиться с культурой майя и ацтеков. Испанцы использовали латинскую графику для записи ацтекского языка науатль. Однако не исключено, что одновременно какой-нибудь трудолюбивый монах не поленился создать ни на что не похожую систему письма, дабы перенести индейскую мудрость на пергамент.
Если гипотеза Такера подтвердится, исчезнувший древний язык можно будет воскресить. За это современные компьютерные лингвисты должны будут сказать «спасибо» пожелтевшему 500-летнему изображению мыльной травы.
Сообщение, которое закладывал древний автор в свое творение, сегодня редко способно нас потрясти. Мы знаем о мире больше. Методы нашей науки совершеннее, чем у ацтеков или европейцев эпохи Ренессанса. Зато несущественные нюансы, детали второго плана обещают массу открытий.
Климатологи изучают оттенки закатов и восходов на полотнах Тёрнера, чтобы выяснить, сколько аэрозольных частиц содержалось в воздухе до промышленной революции и что с тех пор изменилось. Годовые кольца деревянных перекрытий старинного здания несут информацию о том, была ли засуха накануне Тридцатилетней войны.
Это — ответ на вопрос, зачем так трястись над каждой древней рукописью и каждым старинным домом. Не достаточно ли сохранить по одному образцу в музее? Выясняется, что нет. И когда, например, здание сносят, а на его месте возводят точную копию из современных материалов, тогда огромный массив знаний пропадает безвозвратно.
Компьютерные методы анализа говорят, что 200 страниц закорючек — определенно язык: все статистические закономерности налицо. Но какой, совершенно неясно. Версии выдвигались самые разные — вплоть до того, что некие безумные средневековые монахи, в том числе автор манускрипта, изобрели алфавит для внутреннего пользования, который умер вместе с ними. Разумеется, про запас всегда остается идея, что все это — блестящая мистификация: чего только не выдумаешь от скуки, сидя в монастырской келье с чернильницей наедине.
Наконец, в этом году копия древней рукописи попалась на глаза ботанику Артуру Такеру из Делавэрского университета (США). Из всей мешанины картинок его внимание привлекла самая заурядная — небольшой пучок листьев, торчащий из-под земли. В растении Такер опознал «мыльную траву», которую можно встретить только в Мексике. И теперь ученые работают над гипотезой, что язык манускрипта — один из индейских, записанный кем-то из первопроходцев.
Колумб ступил на берег Америки в 1492 году, и до того, как манускрипт попал к императору Рудольфу, у европейцев была масса времени ознакомиться с культурой майя и ацтеков. Испанцы использовали латинскую графику для записи ацтекского языка науатль. Однако не исключено, что одновременно какой-нибудь трудолюбивый монах не поленился создать ни на что не похожую систему письма, дабы перенести индейскую мудрость на пергамент.
Если гипотеза Такера подтвердится, исчезнувший древний язык можно будет воскресить. За это современные компьютерные лингвисты должны будут сказать «спасибо» пожелтевшему 500-летнему изображению мыльной травы.
Сообщение, которое закладывал древний автор в свое творение, сегодня редко способно нас потрясти. Мы знаем о мире больше. Методы нашей науки совершеннее, чем у ацтеков или европейцев эпохи Ренессанса. Зато несущественные нюансы, детали второго плана обещают массу открытий.
Климатологи изучают оттенки закатов и восходов на полотнах Тёрнера, чтобы выяснить, сколько аэрозольных частиц содержалось в воздухе до промышленной революции и что с тех пор изменилось. Годовые кольца деревянных перекрытий старинного здания несут информацию о том, была ли засуха накануне Тридцатилетней войны.
Это — ответ на вопрос, зачем так трястись над каждой древней рукописью и каждым старинным домом. Не достаточно ли сохранить по одному образцу в музее? Выясняется, что нет. И когда, например, здание сносят, а на его месте возводят точную копию из современных материалов, тогда огромный массив знаний пропадает безвозвратно.
Комментариев нет:
Отправить комментарий