В русском языке существуют такие понятия, которые не имеют аналогов в других культурах, и обозначающие их слова не поддаются точному переводу. Одно из таких слов – «пошлость».
Владимир Набоков еще в середине прошлого века предложил передавать русское слово «пошлость» на письме без перевода, просто транслитерируя латиницей: poshlost. И спустя полвека в современной сетевой «Википедии» это реализовалось с абсолютной точностью: в английском варианте есть развернутая статья именно под названием Poshlost, где говорится о том, что «пошлость» связана с банальностью, тривиальностью, отсутствием духовности и даже сексуальной распущенностью.
Действительно, точно сформулировать значение этого слова крайне трудно. Самый популярный в России толковый словарь Ожегова отсылает к прилагательному «пошлый», которое означает «низкий в нравственном отношении, безвкусно-грубый». А вот в классическом, составленном еще в XIX веке словаре Даля приводятся два толкования: старое, изначально нейтральное: «Давний, стародавний, что исстари ведется; старинный, древний, исконный», и новое, окрашенное уже негативно: «Ныне: избитый, общеизвестный и надокучивший, вышедший из обычая; неприличный, почитаемый грубым, простым, низким, подлым, площадным; вульгарный, тривиальный». Набоков же пишет об этом понятии так: «Пошлость – это не только явная, неприкрытая бездарность, но главным образом ложная, поддельная значительность, поддельная красота, поддельный ум, поддельная привлекательность. Припечатывая что-то словом «пошлость», мы не просто выносим эстетическое суждение, но и творим нравственный суд. Все подлинное, честное, прекрасное не может быть пошлым».
Во всех этих определениях в той или иной степени содержится указание на двойственность понятия «пошлость», причем где-то на первый план выходит «низость» нравственная, а где-то – эстетическая. Сегодня мы пошлым чаще называем что-то примитивное, убогое и недалекое именно в эстетическом отношении, подразумевая под пошлостью прежде всего безвкусицу. И вот здесь таится своего рода опасность, поскольку понятие вкуса вообще-то само по себе размыто и субъективно. И хотя популярная русская поговорка гласит, что «На вкус и цвет товарищей нет», но мы все-таки уверены в существовании «хорошего» и «дурного» вкуса. Например, большинство из нас справедливо оценивает как «пошлость» наряженных в роскошные белые платья кукол-невест на капотах свадебных автомобилей.
И тут весьма кстати оказывается набоковское рассуждение о «подлинности» и «честности». «Пошлость» – это сочетание дурновкусия и неискренности, претензия на наличие «высокого» вкуса в отсутствие самостоятельного эстетического переживания, слепое и поэтому неуклюжее подражание тем, кто хорошим вкусом реально обладает. Этим «пошлость» отличается, например, от «вульгарности», которую можно толковать как «искреннюю безвкусицу», свойственную прежде всего людям, не получившим достаточного эстетического образования, однако обладающим естественным, органическим чувством красоты (стандарты которой могут не совпадать с общепринятыми «высокими» образцами; так, живопись «наивных» художников-примитивистов «пошлостью» вовсе не является).
Высокий уровень образования (в том числе и эстетического) сам по себе не является надежной гарантией против пошлости. Если образованный человек руководствуется в своих оценках не собственным, личным, самостоятельно выработанным мнением, а ориентируется прежде всего на внешние (пусть и «объективно верные») стандарты, это тоже можно рассматривать как разновидность «пошлости». Например, восхищаться высоким искусством («О, Малер! О, Джойс!») лишь в силу того, что так делают те, к чьему кругу ты хочешь принадлежать, – по сути, та же пошлость. Впрочем, для такого рода «пошлости» существует особый термин: «снобизм».
Любопытно, что если ранее слово «снобизм» имело традиционно негативную окраску, то в сегодняшнем русском языковом обиходе оно перешло в группу слов с позитивным оттенком значения – таких, как «элитарность» или «престижность». Не случайно один из самых заметных сегодня российских глянцевых журналов носит название «Сноб» (при том, что трудно вообразить себе журнал под названием «Пошляк»). А современные культурологи уже приходят к парадоксальному выводу: подчеркнуто агрессивная борьба с пошлостью способна обернуться пошлостью не меньшей.
Владимир Набоков еще в середине прошлого века предложил передавать русское слово «пошлость» на письме без перевода, просто транслитерируя латиницей: poshlost. И спустя полвека в современной сетевой «Википедии» это реализовалось с абсолютной точностью: в английском варианте есть развернутая статья именно под названием Poshlost, где говорится о том, что «пошлость» связана с банальностью, тривиальностью, отсутствием духовности и даже сексуальной распущенностью.
Действительно, точно сформулировать значение этого слова крайне трудно. Самый популярный в России толковый словарь Ожегова отсылает к прилагательному «пошлый», которое означает «низкий в нравственном отношении, безвкусно-грубый». А вот в классическом, составленном еще в XIX веке словаре Даля приводятся два толкования: старое, изначально нейтральное: «Давний, стародавний, что исстари ведется; старинный, древний, исконный», и новое, окрашенное уже негативно: «Ныне: избитый, общеизвестный и надокучивший, вышедший из обычая; неприличный, почитаемый грубым, простым, низким, подлым, площадным; вульгарный, тривиальный». Набоков же пишет об этом понятии так: «Пошлость – это не только явная, неприкрытая бездарность, но главным образом ложная, поддельная значительность, поддельная красота, поддельный ум, поддельная привлекательность. Припечатывая что-то словом «пошлость», мы не просто выносим эстетическое суждение, но и творим нравственный суд. Все подлинное, честное, прекрасное не может быть пошлым».
Во всех этих определениях в той или иной степени содержится указание на двойственность понятия «пошлость», причем где-то на первый план выходит «низость» нравственная, а где-то – эстетическая. Сегодня мы пошлым чаще называем что-то примитивное, убогое и недалекое именно в эстетическом отношении, подразумевая под пошлостью прежде всего безвкусицу. И вот здесь таится своего рода опасность, поскольку понятие вкуса вообще-то само по себе размыто и субъективно. И хотя популярная русская поговорка гласит, что «На вкус и цвет товарищей нет», но мы все-таки уверены в существовании «хорошего» и «дурного» вкуса. Например, большинство из нас справедливо оценивает как «пошлость» наряженных в роскошные белые платья кукол-невест на капотах свадебных автомобилей.
И тут весьма кстати оказывается набоковское рассуждение о «подлинности» и «честности». «Пошлость» – это сочетание дурновкусия и неискренности, претензия на наличие «высокого» вкуса в отсутствие самостоятельного эстетического переживания, слепое и поэтому неуклюжее подражание тем, кто хорошим вкусом реально обладает. Этим «пошлость» отличается, например, от «вульгарности», которую можно толковать как «искреннюю безвкусицу», свойственную прежде всего людям, не получившим достаточного эстетического образования, однако обладающим естественным, органическим чувством красоты (стандарты которой могут не совпадать с общепринятыми «высокими» образцами; так, живопись «наивных» художников-примитивистов «пошлостью» вовсе не является).
Высокий уровень образования (в том числе и эстетического) сам по себе не является надежной гарантией против пошлости. Если образованный человек руководствуется в своих оценках не собственным, личным, самостоятельно выработанным мнением, а ориентируется прежде всего на внешние (пусть и «объективно верные») стандарты, это тоже можно рассматривать как разновидность «пошлости». Например, восхищаться высоким искусством («О, Малер! О, Джойс!») лишь в силу того, что так делают те, к чьему кругу ты хочешь принадлежать, – по сути, та же пошлость. Впрочем, для такого рода «пошлости» существует особый термин: «снобизм».
Любопытно, что если ранее слово «снобизм» имело традиционно негативную окраску, то в сегодняшнем русском языковом обиходе оно перешло в группу слов с позитивным оттенком значения – таких, как «элитарность» или «престижность». Не случайно один из самых заметных сегодня российских глянцевых журналов носит название «Сноб» (при том, что трудно вообразить себе журнал под названием «Пошляк»). А современные культурологи уже приходят к парадоксальному выводу: подчеркнуто агрессивная борьба с пошлостью способна обернуться пошлостью не меньшей.
Комментариев нет:
Отправить комментарий